да, точно так. Если бы это были только автомобили:
Россия - страна недорассказанных историй, недоделанных дел, недопрожитых жизней. Россия кипит от потоков безумия, пульсирующих под тонкой пленкой буржуазной реальности. Здесь все полно грязных тайн. Маленьких грязных тайн - как импозантный мужчина через столик от вас в компании анорексичной героиновой модели сделал свое состояние, которое позволяет ему небрежно-вальяжным жестом подзывать официанта, поглаживая высушенное дизайнерскими эйфоретиками девичье бедро. Он делает вид, что за его купеческими жестами кроется история успеха в американском духе, про какого-нибудь менеджера, который двадцать лет работал в офисе, потом придумал гениальную идею и тут же разбогател. Вы делаете вид, что верите ему, модель делает вид, что верит ему, официант делает вид, что верит ему, он сам делает вид, что верит себе, но все конечно знают, что никаким менеджером он не был и ничего он не изобретал, разве что додумался до хватки, с которой легче перетаскивать трупы. Вся страна, вся реальность вокруг нас выстроена на этой тщательно упакованной в претензию грязи, крови и лжи. Все надели маски. Все научились рассказывать друг другу сказки. И слушать чужие сказки с непроницаемо-участливыми лицами.
Но все всё знают. Всё понимают. Ни у кого нет ни малейшей иллюзии, всякий старше десяти лет видит в ткани российского мироздания пульсирующие темные вены, по котором перекачивается вязкое темное зло. Не нефть. Кровь мертвецов. И пока вся страна была замазана, пока все если не участвовали, то по крайней мере безмолвно смотрели на пирующую низость, все было хорошо. "Не мы такие, жизнь такая". Люди пограбили. Понасильничали. Поскотствовали. Поубивали. Вытерли кровь с рук, надели приличные пиджаки, отправили деток в Лондон и сели в высокие кожаные кресла, степенно седеть, давать степенные советы и степенно рассказывать о былом, которое начиналось с того, что все они были степенными менеджерами, придумавшими степенно-гениальный продукт. "Мы были как "Эппл", только "Газпром". И все кивают. И все верят. Потому что не кивнешь и не поверишь - вспомнят, чем занимался ты.
И тут вдруг появляется мое поколение, поколение молодых, воспитанных на - вы будете смеяться - моральных принципах. На том, что есть хорошо, и есть плохо, и менять у колдырей их ваучеры на бутылку водки - не очень хорошо. А уж сидеть с важным видом на окоченевшей горе трупов - зарезанных исключительно потому, что не вы такой, а жизнь такая - это вообще пиздец. И уж тем более нехорошо врать, фальсифицировать выборы и считать дорогих сограждан за придурков. Ведь Путин и типичный "крепкий хозяйственник" за 40 - они одного поля ягода, вскормленные одной кровью одних мертвецов упыри, договорившиеся считать кровушку киселем, и делать приличные усатые лица. Всей страной. И терпит старшее поколение Путина потому, что они все путины, со своими маленькими чуровыми, своими маленькими ходорковскими, своими маленькими взрывами маленьких московских домов, маленькими басаевыми и маленькими кадыровами. Они чувствуют в друг друге это родство во лжи и притворстве, и потому цепляются даже не друг за друга, а за единую картину фальшивого мира, объясняющую, придающую достоинство их жизни. И искренне кричат "Не допустить развала страны!", потому что когда дом разваливается, из его тщательно закрытых шкафов начинают сыпаться тщательно забытые скелеты.
Россия - это страна недорассказанных историй, которые таятся за каждым углом, которые тщательно замурованы в каждую стену каждой новостройки, и только и ждут своего часа, чтобы наконец вырваться из плена забытья, и зазвучать во всю мощь. Смысл сохранения нынешней России не во власти, не в деньгах, но в том, чтобы замурованное прошлое и дальше бессильно билось о внутреннюю кладку рублевских коттеджей, в том, чтобы Печать Молчания осталась цела, сохранив в покое тысячи безымянных могилок по безымянным лескам, землю из которых уложили в фундамент Российской Федерации. Они не боятся того, что Россия развалится и ее захватят США. Они боятся, что мертвецы встанут из земли и начнут говорить, говорить, говорить, и их уже будет не остановить, и вся страна наполнится призрачным гулом голосов, и к гулу прислушаются, и тщательно создаваемые маски-образы слезут, и они подойдут к зеркалам, и увидят там тех, кого они боялись увидеть больше всего на свете.
Самих себя.
"Стабильность". Только стабильность предохраняет от трещин чернобыльские саркофаги воспоминаний. Им нужна стабильность, они готовы на многое, чтобы Печать Тишины оставалась на месте, а мертвые смирно лежали в своих неглубоких могилах. Но ничего. К столетию рождения России Тишины (2017-ый) наши мертвые заговорят.
