Оцените начало произведения. Очень нужно ваше мнение!

[Писака]

Вдалеке, меж пологих холмов, по пыльной дороге мчится БМП. Жарко… Очень жарко. Раскаленный автомат, раскаленный корпус бронемашины. Ветер, не приносящий облегчения, а лишь забивающий мелкой пылью глаза. Жаркол. Бронемашину нещадно трясет по дороге, проложенной военными колоннами. Алексей опрокидывает фляжку, делая глоток. Последний глоток. Даже эта степлившаяся, отдающая металлом вода, кончилась. Он оглядывается на троих бойцов, едущих с ним на броне. Им тоже жарко. Нестерпимо.
Да, хрень полная. И как люди живут на этой земле? Пустыня. Травка, похожая лишь на дешевую декорацию к детской сказке. Вялая, чахлая, некрасивая. Пологие холмы, кое-где оскалившиеся выступающими исполинскими камнями. Ни одного деревца. Скоро, собственно и эта травка кончится и начнется настоящая пустыня, скалы. Жарко, до чего же жарко, Господи! А может это преддверие ада, а? Чистилище? Так там, кажется, у католиков? Чистилище…
Нет, товарищ капитан! Это всего лишь ближний восток! Маскхалат противно липнет к телу. Пот застилает глаза. Под задницей уже, наверное, лужа. Да еще бронежилет - спаситель. Но грудину давит – будь здоров! Вот и воюем. Воюем...
- Товарищ капитан! Двойка на связи! – перекрывая рев дизеля высунулся рядовой Панкратов. Хороший пацан. Боится правда всего. Но это излечимо.
Алексей ударил кованым ботинком по корпусу БМП. Тормози, водила. Начальство на связи. Это либо хорошо, либо плохо.
Бронемашина, клюнув, остановилась.
Алексей разжал пальцы и, отерев пот со лба, тяжело встал.
- Сергеев, лево-зад. Гулыбин - право-перед. Остальным можно отлить. По обочинам аккуратно. Под ноги смотрите.
Алексей взял гарнитуру рации.
- Двести пятидесятый на связи! – отпустил кнопку.
- Пик, пилик! Ш-ш-ш-ш. – выдала рация.
- Двести пятидесятый вызывает двойку! Как слышите? Прием.
- Пик, пилик. Ш-ишиши. – то же самое.
- Че с рацией, рядовой? – Алексей недобро посмотрел на бойца.
Тот открыл рот, но звук пошел из динамика.
- Двести пятидесятый. Двести пятидесятый. На связи двойка. Прием.
- Двести пятидесятый на связи. Прием.
- Где находитесь двести пятидесятый? Прием.
- Зона ответственности тридцать три шестнадцать. Квадрат три. Прием.
- Понял вас. На развилке за блокпостом войсковиков задержись. Встреть колонну. Код – восемь. Сопроводи. По установлении визуального контакта с колонной запросить внутренний пароль. Прием.
- Понял, двойка. Встретить, сопроводить. Прием.
- Конец связи.
- На броню! Поехали! – крикнул во все голос Алексей. Нет, беззлобно. Просто, чтобы расправить легкие.
Зло лязгнув траками БМП вновь принялась устало молотить дорогу Богом забытой земли…
В километре показался блок пост. Тринадцатый. «Чертик», как звали его в бригаде Алексея. За Чертиком начиналась их зона ответственности. Он покосился на сидящего рядом бойца. Гулыбин. То ли татарин, то ли узбек. Хороший паренек. Исполнительный. С первого дня приписки пытается выглядеть профессионалом. Алексею нравилось в нем отсутствие показной, наигранной, значительно разбавленной страхом бравады, которая присутствует практически у всех, кто впервые попадает на войну. Лицо бойца было хмурым и напряженным. Глаза бегали по сторонам, выискивая добычу. Алексей толкнул его в плечо.
- Не напрягайся! Чего смурной такой, мать твою!
Боец несколько нервно улыбнулся.
- Не боись. Вон, чертик уже на горизонте. Сейчас дома будем. Хоть воды наберем.
Эх, салаги. Сколько вас еще пройдет через эту мясорубку? Впрочем, в нашей зоне ответственности все спокойно! Территория давно очищена. Налаживаем, так сказать, мирную жизнь.
- Товарищ капитан! Тринадцатый не выходит на связь!
БМП выползла на пригорок. Вот и чертик. Метров семьсот до блокпоста. Может восемьсот. Вновь дав команду остановиться, Алексей безуспешно взывал к блокпосту.
Алексей переключился на аварийную частоту, которая использовалась только в экстренных случаях.
- Двестипятидесятый вызывает калину тринадцать. Калина тринадцать ответь двестипятидесятому!
Так ничего и не добившись, Алексей скомандовал:
- К бою! Всем – повышенное внимание. Блокпост на запросы на отвечает. Подъезжаем до трехсот метров. Дальше по команде «На землю!» все рассредоточиваются. Берем блокпост в клещи. Дальше – по ситуации.
Ему до нытья в зубах не хотелось выяснять, что там случилось на блокпосту. И было желание объехать его километром и предоставить выяснения причин войсковикам. Но… Колонна! Код восемь означал – особой важности. Опять штабные птенчики, журналюги и прочая мирная дребедень. Развилка, где он должен был встретить колонну, находилась в пятидесяти метрах сразу за блокпостом. Вот и вся история. Сюрпризы здесь неуместны.
- Давай по обочине! – скомандовал Алексей.
БМП аккуратно ползла по обочине дороги, на случай того, что блокпост был захвачен а подъезды к нему были заминированы.
Сто метров. Никакого шевеления.
- На землю! – скомандовал Алексей, видя, что вопреки инструкции из помещения не вышел дежурный. Он увидел, что чуть поодаль блокпоста, за шлагбаумом и лабиринтом из бетонных отбойников стоит легковушка. Красная. Жигули. То ли пятерка, то ли семерка. Да что они там, вымерли? Ила допросом увлеклись, басурманы?
Давая отмашки, Алексей бегом огибал блокпост с востока. Еще немного. Последние метры он преодолел броском, тут же прижавшись спиной с мешкам с песком, штабеля которых окружали блокпост полукольцом.
Алексей осмотрелся. БМП замерла за небольшим холмиком, сыто урча дизелем и поводя башней. Видя, что бойцы заняли позиции и обеспечат прикрытием, Алексей жестами показал Гулыбину направление движения, для того, чтобы войти на территорию блокпоста с двух сторон одновременно. Убедившись, что он понят, Алексей с осторожностью выглянул на дворик блокпоста. Твою же ты мать, перемать! Алексей вполголоса выругался и сплюнул. На дороге, уже проехав шлагбаум, стояла Жигули седьмой модели, изрешеченная пулями. Из-под пробитого заднего ската, прямо к дверям дежурки тек ручеек бензина. Рядом с легковушкой, метрах в трех, головой к стоящим неподалеку бочкам из-под дизтоплива, лежал мужчина в спортивных штанах и кожаной куртке. Чурка. Судя по глянцевому блеску одной из штанин и темному пятну под телом, его жизнеспособность вызывала большие сомнения. Пока больше ничего видно не было. С противоположной стороны дворика аккуратно высунулась голова Гулыбина. Он просигналил, что пока никого не видит. Алексей кивнул и повернув голову к бронемашине махнул рукой, требуя обойти блокпост с юго-востока и держать все на прицеле. БМП рыкнула, и, подняв черный столб соляра, рванула на боевую позицию. Алексей рывком преолодел двадцать метров до дежурки и гулко стукнулся спиной о простенок между окнами. С противоположной стороны, с автоматом наизготовку перебежал к стене дежурки и Гулыбин. Он остановился за углом, готовый прикрывать Алексея. Тот нагнувшись, прошел оконный проем и оказался перед полуоткрытой дверью. Поместился и Гулыбин. Теперь они стояли по сторонам от двери. Сердце учащенно билось. Алексей отметил, что БМП заняла боевую позицию. Решившись, он ударом ноги распахнул дверь. Гулыбин резко присел и выставил ствол автомата внутрь на уровне ног. Алексей, мгновенно оценив обстановку, резко ударил по двери еще раз. Дверь, провалившись внутрь помещения с размаху громко хлопнула о стену и отпружинив, медленно закрывалась. Значит, за дверью – никого. Алексей кубарем вкатился в помещение. Потом поднялся, сунул АПС в кобуру.
- Зови ребят. И чтобы вокруг посмотрели хорошо. Под ноги смотрите!
Прямо перед дверью, лицом вниз лежал солдат федеральных войск. Затылок покрывало кровавое месиво. Рядом лежал автомат без магазина. Чуть дальше – порожний магазин. В правом углу помещения, прямо за столом смерть нашла дежурного. Голова лежала на листках бумаги с какими-то пометками. Правая рука безвольно свисала вниз, с указательного пальца капала кровь. Лучи солнца, косо бившие из окна-бойницы освещали лицо дежурного, причудливо играя полутонами, отчего лицо убитого бойца выражало невыносимую муку. Взгляд остекленевших глаз остановился на двери, в проеме которой и стоял Алексей. Он обернулся. Подошел Гулыбин и облизнув пересохшие губы доложил.
- Там никого, товарищ капитан. С севера один федерал в бойнице. Мертвый. Перед бойницей два трупа чурок. Еп! – Гулыбин едва не упал, поскользнувшись на россыпи автоматных гильз.
- Давай сюда коробочку. Еще раз осмотритесь.
Алексей тяжело вздохнул. Он потрогал пальцем пулевое отверстие в двери. В помещении еще не выветрилась пороховая гарь. Был бой, это совершенно очевидно. Кого с кем? Почему дежурный даже не успел встать? Почему в караулке солдат? Он осмотрелся. Стояла тишина, лишь легкий ветерок, набегая, шуршал листками бумаги на столе. Негромко работал маленький радиоприемник. Чуть хрипя, из него доносились звуки какой-то бардовской песни. Далее. Еще стол. Радиостанция. Разбита. Две или три пули. Одна перебила кабель антенны. Стеллаж с амуницией. Топчан, два стула. Все. Он подошел с столу, бережно приподнял голову погибшего дежурного и осторожно вытащил из-под нее дежурный журнал, посмотрел. На страницах засохли пятна крови. Так. Сегодня восьмое. Где оно? Вот. Последняя запись. «12-43. Ваз – 2107, г/н 23-16 КРИ, водите…» после буквы «е» запись обрывалась. Ручка проделала замысловатую траекторию, выписав в журнале ломаную линию. Все. Больше ничего дежурный не написал и не напишет уже никогда. В сизых клубах соляра подкатила БМП. Алексей запрыгнул на бронемашину и доложил о произошедшем. КП приказал не задерживаться и сопровождать колонну. Приказ есть приказ. Дрогнув, БМП пополз меж бетонных блоков к развилке…
… Стоя на развилке, Алексей невесело размышлял. Что там случилось? Одному Богу известно. Погибло четверо наших и троих их. Чьих их? Чурок? Так они, в сущности, тоже свои. Вот так, короткий бой и семь душ отправились к праотцам. Молодых, здоровых парней. Они уже не увидят своих детей, внуков. Не выйдут утром босыми на зеленую траву, не отопьют колодезной воды… Не… Не… Жаль, черт возьми, жаль. Хотя… Алексей вдруг поймал себя на мысли, что происшедшее особо его не тронуло. Война. Становишься черствым и толстокожим. Тут нет друзей, нет врагов. Ты воюешь с собой, со своей ненавистью, страхом, чувствами, инстинктами. А трупы, кровь… Так, издержки производства. Война. И вот проходит совсем немного и ты уже привык. А вот они нет. Пока нет. Эти салаги, восемнадцать, девятнадцать которым. Что они мыслят в жизни? Да ничего, вообще. Сразу их в кашу носом ткнули. В кровавую кашу. Вон, лица бледные. А виду стараются не подавать, хотя и видел Алексей, как отчаянно боролся с рвотными позывами рядовой Гулыбин. Боится? И правильно делает. Тот кто на войне перестал бояться – живой труп. А в первом же бою и мертвый, труп натуральный, одним словом…
… До бригады добрались без происшествий. Сопроводили колонну. Генералы и бригада телевизионщиков. Эх, дома не сидится. Задница зудится, наверное. Приключений просит.

[шаолинь]

Погибло четверо наших и троих их. Чьих их? Чурок? Так они, в сущности, тоже свои. Вот так, короткий бой и семь душ отправились к праотцам. Молодых, здоровых парней. Они уже не увидят своих детей, внуков. Не выйдут утром босыми на зеленую траву, не отопьют колодезной воды… Не… Не… Жаль, черт возьми, жаль.

Глупая, никому не нужная война, тысячи искалеченных судеб...

Оцените начало произведения. Очень нужно ваше мнение!

История с блок постом несколько заинтриговала..... Жду продолжения.....
Помоему сюжет вполне подходит для фильма типа Спецназ......

Что это будет???

[Rom_ka]

Я тут накатаю пару строк. что бы потом этот пост не похерить. Я то бось потерять, забыть и потерять.
А когда прочитаю твою главу сразу и оценку дам. Ок?