Оцените начало романа. Нужно ваше мнение!

[Писака]

ГЛАВА 3
В душном кабинете начальника УБОП Ленинского района состоялась очередная летучка. Начальник, пяти-десятилетний полковник Сергей Валерьевич Поташев, устало взирал на подчиненных. Последний месяц превратился в погоню за мифическими маньяками, непрерывные отписки наверх, ответы на звонки мэра, выслушивания гневных тирад облпрокурора. Конечно, тот был не дурак, бывший оперативник с большим стажем реальной, «уличной» работы и прекрасно понимал сложность данного дела. Но сверху на него тоже давили. И его реакцию понять можно. Поташев вздохнул, снял очки, достал из кармана платок и, протирая линзы, вполуха слушал доклад оперативной сводки.
- Ничего, господа. Ни хрена стоящего. Так, ладно, достаточно. Все свободны. Прошу остаться груп-пу по делу Соколовой.
Оперативники вышли, обсуждая услышанное и переругиваясь. Четверо остались сидеть. Поташев открыл оперативный журнал.
- Сашин, доложите обстановку. Что удалось нарыть?
- Так. Значит, на сегодня что есть. – Следователь открыл папку с материалами. – Соколова Евге-ния Рашитовна, восемьдесят седьмого года рождения, русская. Мать Соколова Оксана Борисовна. Зло-употребляла спиртными напитками. В двухтысячном лишена родительских прав. Умерла от отравления суррогатами. Отец неизвестен. Предположительно – татарин, из советских гастербайтеров, работал на строительстве пищекомбината в микрорайоне Куричинский. Уехал еще до рождения ребенка, с семьей от-ношений не поддерживал. Со слов подруг девочки, она говорила, что не знала своего отца, никогда не ви-дела, фотографий также нет, мать о нем никогда не рассказывала. Поэтому, думаю, версию о его причаст-ности к исчезновению девочки, следует исключить. Значит, по факту… 12 мая после побудки детдом функ-ционировал в обычном порядке. В 14.00, после обеда, девочки средней группы должны были заниматься в швейном цехе. Накануне, преподаватель Андреева дала задание Соколовой приобрести для цеха швейные иглы, тесьму. По данным вахтенного журнала Соколова вышла из здания интерната в 12.45. Должна была купить принадлежности и вернуться к обеду, к 13.00. Магазин находится на той же улице, чуть наискосок в сторону центра.
- Так, подожди. Почему закупать это барахло пошел воспитанник? У преподавателя что, нет вре-мени? Там завхоз должен быть или кто-то еще. На каком основании отправили девчонку?
- Да, завхоз есть, Заболоцкий его фамилия. Он на тот момент был на больничном. Этот преподава-тель, Андреева, его замещала. В тот день была как раз выдача постельных принадлежностей, поэтому, как объясняет, отлучиться не могла. Послала Соколову, потому, что та была очень ответственной девочкой и часто ей помогала.
- Ясно, дальше.
- Значит, от интерната до магазина буквально 2-3 минуты ходьбы. Улица оживленная, трехполос-ное движение в одном направлении. В сторону центра по правой стороне кустовая полоса в один ряд, да-лее, метров пятьдесят-семьдесят, ряд палаток и магазин. По левой стороне также кустовая полоса, метров сто – сто пятьдесят от дороги набережная. В районе детдома светофор, переход. Остановки «маршруток» и автобусов. Данные остановки всегда почти пусты, так как народ стремится сесть на автостанции, а это при-мерно метров триста от этого места, у торгового центра. Соколова успевала вернуться к 13 часам в любом случае. Как удалось выяснить, Соколова в магазине была. По словам продавца, очереди в тот момент не было - стоял мужчина, покупал черные ленты, две женщины, одна приобретала «молнии», вторая тоже что-то из фурнитуры. Девочка подошла спросила, что ей лучше выбрать. Продавщица расспросила ее, для чего и прочее. Девочка купила все необходимое и вышла. По словам продавца, все это заняло не более двух-трех минут. Ничего подозрительного она не заметила. Единственное, сказала, что мужчина, купив ленты, долго их сворачивал, будто чего-то ждал. Потом вышел, потом вышла Соколова. Соколову продавец знает, она покупала принадлежности несколько раз. Мужчину того не знает. Лица точно не помнит, но, если пока-зать, думает, что сможет узнать. Соколову в этот день больше не видела, того мужчину – тоже. По следам определить невозможно – везде асфальт. Найти других свидетелей пока не смогли – улица очень «теку-чая». Соколова характеризуется как ответственный, спокойный ребенок. Рассудительна, честна, трудолю-бива. Неоднократно выступала в городских конкурсах самодеятельности, по рукоделию. Занимала призо-вые места. Находится по патронажем мэра города. Умыслов на побег у нее не было. В интернате ей нрави-лось. Единственное, она не раз говорила, что, когда вырастет, обязательно разыщет своего отца. Всегда очень хотела его повидать. До поступления в интернат школу не закончила, торговала на остановке семеч-ками и другой мелочью вместе с соседской бабушкой. Та ее часто оставляла у себя ночевать, кормила, в общем, помогала, чем могла. Бабушка иногда навещала ее в интернате. В антисоциальных поступках Со-колова замечена не была. Не курит, наркотики, алкоголь не употребляет. Тесную дружбу поддерживает с одной девочкой. С мальчиками отношений нет, в этом плане замкнута. Очевидно, напугана многочислен-ными сожителями матери. В возрасте 10 лет установлено сексуальное домогательство со стороны сожите-ля матери. Он находится в розыске по обвинению в развратных действиях.
- Там что, изнасилование было? – Поташев тер переносицу.
- Нет, до этого не дошло. Мать видимо вызвала милицию, да и соседи помешали. Вон Геннадий Ефимович отрабатывал. – Александр кивнул на оперативника в полосатом костюме.
- Разрешите, Сергей Валерьевич?
- Давай. – Полковник устало кивнул, просматривая фотографии.
- Из протокола допроса матери Соколовой видно, что сожитель, Петр Окишин, по кличке «Пика», сожительствовал с ней около года после освобождения. Отбывал по хулиганке 4 года. Вышел досрочно. Как показала мать Соколовой, дочь часто жаловалась ей, что, дядя Петя «ее трогает». Она не придавала этому значения, считала, что дочь оговаривает мужчину, так как ревнует ее к сожителю. Дочь стала замкну-той, угрюмой, неразговорчивой. На расспросы матери отмалчивалась. Сожитель с матерью девочки поло-вой жизнью почти не жил, в пьяных разговорах часто упоминал, что его «тянет на молодую кровь». 12 мар-та она поехала к знакомой договориться насчет картошки, так как у них дома картошка закончилась. Про-ехав одну остановку вспомнила, что забыла ключи от гаража, где был подвал со снедью. Вынуждена была вернуться. Дверь открыла своим ключом. Услышала возню в зале, прошла. Показывает, что отчим сидел на диване со спущенными штанами без трусов, у него на коленях сидела обнаженная дочь. Сожитель рукой совершал развратные действия, второй рукой закрывал дочери рот. Мать ударила сожителя металлической вазой, закричала. В квартиру вошли соседи, пытались задержать сожителя. Тому удалось скрыться. Уго-ловное дело было возбуждено по 112 и 120 УК, в настоящее время приостановлено за розыском. По ре-зультатам медицинского обследования у девочки установлены ушибы головы, туловища, правой ноги, осаднение в области половых органов. Факт изнасилования не подтвержден. Сожитель в доме больше не появлялся, установить контакт не пытался. Никто из соседей и знакомых его больше не видел. Розыск ни-чего не дал. По агентурным сведениям, Пика уехал на Дальний восток. Объявлен в федеральный розыск. Дело ведет восемнадцатый отдел Промышленного района, следователи Ершов и Шипицына. У меня все.
- Ясно. Сашин, продолжайте!
- Дальше. Значит, ни с кем кроме воспитанников интерната и персонала близких отношений не поддерживала, телефонных разговоров не вела, писем не получала и не отправляла. Из интерната практи-чески не выходила. Очень трудолюбива, общительна, но близко к себе никого не подпускала, ну, разве что, кроме подруги и Андреевой. Уходить из интерната не собиралась, в разговорах это не прослеживалось. По личности у меня все.
- Ясно, ясно. – полковник крутил в руках карандаш. - Ясно, что ничего не ясно. Так, давайте, по бы-строму, строим версии.
- Разрешите Сергей Валерьевич? – Сашин сложил бумаги в папку. – Мыслю так. Первое. Побег из интерната. Думаю, версия заслуживает внимания только в плане спонтанного побега. Нет смысла покупать швейные принадлежности, тратить деньги, и лишь потом бежать. Возможно, встретила знакомого, друга, еще кого-то и сбежала. Второе. Похищение. С целью выкупа отбросим сразу по понятным причинам. Оста-ются либо сексуальный мотив, либо, не дай Бог, если правда – разбор на запчасти для трансплантации. С сексуальным мотивом сложности, это объемная версия и объемная работа. А для трансплантации кого по-пало не крадут – рискованно. Нам сейчас нужно отработать в интернате, может быть кто-то наводил справ-ки о девочке. То же и по соседям. Третье: несчастный случай. Сбила машина, покусала собака, избила шпана, упала в яму и так далее. Значит, здесь по летальному исходу отработали по моргам. Неопознанных трупов детей за последние две недели не поступало. По аварийности тоже ничего. По тому участку Магист-ральной улицы за год вообще ни одного ДТП не зафиксировано. От жильцов домов и прохожих также ника-ких заявлений по поводу подозрительных людей и компаний не поступало. Учитывая истерию в городе, сиг-нал был бы в любом случае. Несчастный случай также навряд ли. На том участке Магистральной улицы колодцев нет, оврагов, ям и прочего нет. Провалиться или упасть там просто некуда. Необходимо отрабо-тать по скорым и больницам, возможно были поступления детей в тяжелом или бессознательном состоя-нии. В этом направлении пока отработать не успели. Нелишне отработать версию с тем мужчиной в мага-зине, на возможную причастность. У меня все.
- Так, еще.
- Еще надо проработать по сбежавшему отчиму, ну, сожителю матери. Возможна какая-то сексуальная по-доплека или месть. – Предложил Петросян, искоса глянув на полковника.
- И все? Больше версий нет? Плохо, господа юристы! Так, работаем по данному направлению серьезно. Координация по группе возлагается на Сашина. До обеда проработаете версии, распределишь направления. В семнадцать ноль ноль совещание, на нем я слышу реальные факты. Вопросы?

ГЛАВА 4.
- Коль я назначен старшим группы – буду руководить. Сергеев – больнички, «скорые». Информация нужна к пятнадцати часам. Герасимов, ты через пресс-службу срочно пихнешь информацию в газетки и на телевизор. Фото, нет, лучше две разных фотографии в разных ракурсах, текстовку определишь сам. Обяза-тельно укажи вознаграждение. Даешь наш телефон. Сейчас спустись к Григорьевичу, возьми аппарат с оп-ределителем и установи сюда. Я и Петросян выезжаем на место. Все, работаем.
- Сан Саныч, а я? – Практикант Коля, морщась, теребил в руках старый календарик с фотографией певца Фили Кирова в каком-то женском балахоне и колготках.
- А вас я попрошу остаться. Будешь сидеть на телефоне. Так, все, по машинам! Связь через Колю. В три часа встречаемся здесь. Поехали!
Улица Транспортная. Длинная объездная магистраль соединяющая микрорайоны Пищекомбинат, Ожегово, Солнечный с центром города. Не слишком оживленная, но и не пустая. Потоком идут легковушки. Реже, агрессивно рыча, в сизых клубах соляра проходят грузовики. Снуют маршрутки, на остановках по пять – шесть человек. Двухэтажное беленое здание интерната фасадом выглядывает из кустовых полос боярыш-ника и акации.
- Сережа, тормозни на остановке, проедешь до интерната и жди нас там.
Сашин и Петросян вышли из «Волги» и осмотрелись. Уходящая вдаль Транспортная, по правой стороне кустовые полосы. До фасада детдома метров сто, не больше. Левая сторона. Чуть влево, наискосок тоже остановка. Два человека. Тротуар. В сторону центра метров через двести небольшая автостоянка, машин на десять. Ряд киосков, магазин со странным названием «Филантропъ». Народу совсем мало. Да-а, задач-ка…
- Саныч! Пойдем, подойдем к бабуле, во-он, возле «Кекса» семечками или орешками торгует. Да вон, синий хлебный киоск, видишь?
Возле ряда киосков на деревянном ящике пристроилась старушка с мешочком семечек, традиционным ста-каном и беспорядочно разложенными газетами. Покупателей практически не было и она, щелкая семечки, со скучающим видом разглядывала проносящиеся машины.
- Здравствуйте! УБОП, оперуполномоченный Сашин. Мы вам хотели бы несколько вопросов задать.
- Ой, милок! Торгую-то от безвыходности, денег-то не хватает. Дочке помогаю. Мало ведь совсем за-рабатывает, внучатам конфетки покупаю… За что меня штраховать-то, милай! – Зашамкала бабуля, тороп-ливо засовывая мешочек с семечками в матерчатую сумку. – Я только внучатам, торгую-то…
- Бабушка, бабушка! Погоди! – перебил ее Петросян, пряча удостоверение в карман. – Да не будем мы вас штраховать. Успокойтесь. Мы из У-БО-ПА, понятно?
- Ой, милок! Не понимаю я. Стара да глуха бабка стала. Внучатам деньги-то…
- Ладно, ладно, бабушка… Мы не по торговой части! – Грубовато оборвал старушку Сашин. – Вы давно здесь торгуете?
Бабулька изучающе посмотрела на оперативника и, видимо, не найдя в нем ничего подозрительного или угрожающего, ответила:
- Так, почитай, годика с три, милый!
- А позавчера торговали?
Бабушка пожевала губами, очевидно, читая дни.
- Ну, бабушка… - поторопил ее Петросян. – Вторник был.
- Вторник?.. Вторник… Была, милок! Торговала, ага!
- Хорошо. Посмотрите внимательно. Может быть видели эту девочку здесь раньше?
Бабушка подслеповато сощурилась, разглядывая фото.
- Как же, милок! Знаю. Женька это, Соколовой Оксанки, беспутной, дочка. Здесь она, в интернате жи-вет. Ага, здесь, во-он в тем дому…- Бабулька указала тросточкой на интернат. – Точно-точно, она. Хорошая девчонка, милок! Мать-отец пили, не просыхали. Да и какой там отец-то?! Не было его, мил человек, не бы-ло и нет! Вот как я вам скажу! Не было. Мужики всякие к Оксанке беспутной шастали. Один, второй… Рас-путство это, тьфу, прости, Господи! А Женька-то хорошая девчонка, помогает, здоровается, ага…
- Вы откуда ее так хорошо знаете? – оживился Петросян.
- Так кум мой в ихнем подъезде живет, в Черемушках. Суседи, на одной площадке так и жили. Я с Сергевной, ну соседка еще одна по площадке-то, одно время дружила сильно. Сергевна Женьку-то часто к себе забирала – в дому-то распутство да скотство, тьфу, прости Господи!.. – старушка перекрестилась. - А что случилось-то милок? Аль беда? Ах ты господи-и-и… Али с ней чего, с Женькой, а?
- Да вот сбежала, наверное, из детдома. Вторые сутки нет уже. – осторожно начал Петросян. – А ка-кой адрес-то у Сергевны? Нам бы с ней побеседовать.
- Ой, окстись, милок! Сергевна год уж как померла. А квартеру беженцам каким-то отдали.
- Вы сами когда Женю последний раз видели?
- Как когда? Да позавчерась, в обед…Сам же спрашивашь!
Оперативники переглянулись.
- Видала, видала, милок, как она с пакетом из магазина выходила. – с жаром начала старушка. – Му-жик с ей был, черный весь, страшнай. Говорили оне, стояли. Об чем – не знаю, мил человек, и не спраши-вай, я на ухи туга стала. Даве, слушай, пошла таблетки купить, так ить, мил человек, в аптеке надсмешку устроили! Врач в рецепту-то букву спутал, видать. Ага… И получилось-то, что от ушей-то мне слабительное пить надоть! Да дорогое-то, страсть…
- Да, бабушка, ой тяжело вам! – подавляя улыбку сочувствовал Петросян, желая расположить к себе. – Лекарства дороги, не по карману. Бросило вас государство, пенсия маленькая, живи, мол, как хочешь!
Бабка в это время тяжко вздыхала,
- Бабушка, тяжело вам, конечно. Давайте дальше. Поговорили они с мужиком этим и что?
- Дак ничего! Мужик тот в автобус сел да укатил. В энтот, как его, прости господи…маленький… в маршрутный, ага, ага… Номер двадцать один. Женька ко мне подошла, поздоровалась, семечек взяла. Я по доброй душе так ей дала, задаром, ага… Сирота ведь, и так старается, болезная…Она еще в киоске воды купила… Ну, и поговорили. Я ее еще спрашиваю, что за мужик–то был, страшной такой. Она говорит, что не знаю, мол, спрашивал, как до центра доехать и прочее. Ей, говорит, тоже не понравился. Потом пошла. То-роплюсь, говорит…
- Куда?
- Ну куда, мил человек?! В антернат свой, куды ж еще-то! Прям так и пошла к остановке. – махнула рукой старушка в сторону интерната. – Хорошая девчонка, смирная…
- Помните, как этот мужчина выглядел, бабушка?
- Да куды-ж мне, милок! Видала, что черный. Армянин поди, али грузин. И все. А на лицо – кто ж его разберет. Да и глазами слаба стала.
- Встретите на улице – узнаете?
- Не-е-е! Не, милок…- бабушка аж замахала руками. – Боюся обознаться, а напраслину на людей возводить, так это грех большой, ага… Не, не, не буду!
- Ну ладно, ладно… Так, значит, девочка дошла до остановки, перешла дорогу и ушла в интернат?
- Да нет, милок. Не ушла… Вот ты шустрый, а, милок! – Бабушка укоризненно посмотрела на Петро-сяна. – Куды она сразу пойдет, ежели ее с остановки покликали, а?
Оперативники вновь переглянулись.
- Извини, мать. Больше не буду торопиться. Давай, в этом месте поподробней. – ощутив, что контакт с ба-бушкой установлен, Петросян незаметно перешел на «ты».
- Пошла она, значить, к переходу. Тут ее с остановки покликали. Она, как есть, на остановку и подо-шла. Там девчонка стояла, така же как она и парнишка молодой. И вот, стояли разговаривали…
- Долго? – не смотря на обещание тут же перебил ее Петросян.
- Ну не знаю, милок. Может минуту, может больше. Мне часы без надобности. Я жизнь прожила, сей-час на пензаи, торопиться мне некуды. Да и народ идет, семечки берет… Вот сижу, семечки продаю, газет-ки. Вечером – жарю, само собой. Телевизор гляжу, чего боле делать? Да там и глядеть-то нечего… Ой, ми-лок, вчерась программа-то была, тьфу, прости господи, распутство одно, тьфу, ага. Ой, срамота-а!.. Папа, значить, упился и квартеры перепутал. Не в тую зашел, да в постель и завалился, а там баба соседская лежала, ага… А дочка-то его тем часом…
- Бабушка, вы скажите, ну поговорили они, и дальше что? – вновь перебил Петросян.
- Кто поговорили? – бабулька недоуменно посмотрела на Петросяна, очевидно, увлеченно перевари-вая вчерашнюю программу.
- Женя с девочкой и мальчиком. Ну, на остановке…
- Женя?.. - растерянно пробормотала старушка. – А-а! Ну, поговорили, те двое сели в автобус и уеха-ли. А она пошла до перехода. А там машин много ехало… Ага… А потом возля нее машина-то и останови-лась.
Бабушка задумалась.
- Та-ак… –вопросительно и в то же время аккуратно произнес Петросян, боясь спугнуть бабушкины воспоминания.
- Ну и вот, ага… Поговорили они, Женька потом возьми и сядь в енту машину. И уехала. Да быстро так…– Бабушка резко махнула рукой вдоль дороги, очевидно изображая скорость машины. - Я ишо удиви-лася, че за знакомцы у ней таки?
- Из машины кто выходил?
- Никто. Нет, я никого не видала.
- Так, так. А какая машина-то, говорите, была?
- Ну, милок! Откелева ж я знаю-то… Много их сейчас бегает-то. Всяких разных, ой, всяких, и крас-неньки и зелененьки, ага… Посмотришь, ну страсть, как едут… Тут же и школа, и ребятишки бегают ма-ленькие. А как сшибут, ась? Они же норовят быстрее ехать, все газуют, спасу нет. Ребятишки играют – а они летят, эх, ажно иной раз волосья шевелятся. А дудят-то страшно да громко как, а?! Даве… Ага, с месяц назад, значить, сижу…
- Бабушка, ну хотя бы, там, большая или маленькая машина?
- Больша, милок, больша! Не грузовик, конешно, такая, частная… Ага… Фары эти везде натыканы, как глазищи, даже на крыше. Колесьи как у трактора, большущи, ага!
- Джип?
- Че не знаю, милок, то не знаю! Жип – не жип, а большой, ага…
- А цвет?
- Колесьи блестяшшие, а сама-то черна, как ворон. – с готовностью ответила бабулька.
- Черная. Так… Вот на эту похожа. – Сашин рукой показал на несущийся в потоке темный «Чероки».
- Не-е, милок. Это нарошошна совсем. Каво же… Я ж говорю – большая машина! Вона, вона, гляди скоре, така же! Белая котора! – бабушка резко ткнула кулачком с семечками в направлении трассы.
В потоке шел японский внедорожник «Ниссан-Патрол».
- Такой-же?
- Точно, ага. У того только колесья поболе, глазищи везде натыканы, да и черный он.
«Так, уже кое что. Молодец бабка. Странное у нее, конечно, разделение на большое и маленькое - машины практически одинаковы. Ну да ладно. Что же еще она видела?» - подумал Сашин, глядя на тонированные стекла едущего джипа.
- Еще бы номер знать. Эх… -задумчиво произнес Петросян, провожая взглядом джип, уверенный, что бабуля номер машины, конечно, не запомнила.
- Хэ, ага. Три, один, два, и… - бабулька на секунду задумалась. – Кэ, Хэ. Точно, милок! Не сумлевай-ся! Хэ три один два кэ хэ. Правда мелки буковки не разглядела, а энти помню точно, ага!
- Спасибо бабушка! Вы просто молодец! А потом что еще видели? – Петросян быстро черкал в блок-ноте.
- Дак что… Потом, вечером, милиция наехала. Рыскали тута. Ко мне подходили. Я собралась да уш-ла, от греха… Энтот, участковый, наш, ну, Петька-то, толстый, подходил, матерился опять, что торгую.
- Вы милиции про все это рассказывали?
- Нет, милок, нет и нет. Это-ть с какой же радости, прости господи?! Петьке, сволочуге, с похмелья деньги давала каждый раз, кажин день ходит, берет по десятке… А тут пришел, важный такой. Дубиной своей машет. Да как пужнет меня матом! Пошла, говорит, отсель, старая! Тут начальство ходит, не засоряй, мол, вид! Сволочь, да и только. Ничего имя и не сказала, ушла я домой и все. Ну, робяты, торговать мне надо-ть, а то стоите тут, народ отпугиваете. Ничего боле не видала и говорить мне боле нечего! – бабушка постепенно переходила на командный тон.
- Последний вопрос, бабушка. – Сашин на мгновение задумался. – Если вы девочку знаете хорошо, скажите, а могла Женя сесть в незнакомую машину?
- Ой, милок! Нет и нет. Мужиков боялась она, страсть. Мужики эти, кобели приблудные, пужали ее постоянно, я ж говорю! И вообще, очень смирненька и послушная девчонка. Ни за что! Ни в жисть бы не се-ла! Точно, да! Я же говорю, сразу удивилась – что это у ей за знакомцы такие, да на таких машинах?
Любезно поблагодарив старушку, заручившись ее заверениями о помощи в любой момент и в благодар-ность купив у нее аж три стакана семечек, оперативники направились к детдому.
- Ну что ж! – Подвел итоги Сашин. – Если старушка не сочиняет и ничего не путает, это уже ниточка. Повезло нам. Удачно поговорили. Отрабатываем по детдому и в контору. Розыскники и так работать не мо-гут нормально, так еще участковые гадят,!дебилы! Ты мне напомни, я потом в МОБ3 брякну по этому участ-ковому.

ГЛАВА 5.
Первые итоги работы подвели в три часа. В детдоме ничего нового выяснить не удалось. Лишь все едино-гласно заявили, что девочка никогда не села бы в машину к незнакомому человеку. Была очень насторо-женной и не слишком доверчивой. Тем более странно, что уехала она, никому ничего не сказав. За ней это-го никогда не замечалось. Справки о девочке также никто не наводил и о ней не спрашивал. Вот и все фак-ты. Данные в средства массовой информации подали. Буквально через несколько минут после первого вы-хода в эфир сообщения, телефон уже не смолкал. Звонили главным образом бдительные старушки и ал-каши, желающие заработать. Ценной информации пока не было. Работа по больницам, поликлиникам и скорым тоже ничего не принесла. Ни одной девочки за эти дни не поступало. Как сквозь землю… Жаркая дискуссия походила к концу когда позвонил Петросян. Он через автоинспекцию пробивал таинственный черный джип.
- Саныч! Все выяснил. Владелец – Гронидзе Вахтанг Халилович, Черемушки, дом пятидесятый, квар-тира шесть. Самое интересное, Саныч, что этот джип уже неделю как в угоне! Представь! Я распечатку привезу. Сейчас поеду к этому Горидзэ, попробую что-нибудь выяснить.
- Давай! Так, господа, - кладя трубку Сашин оглядел коллег. – Владельца джипа выяснили. Не на-врала нам бабулька! Однако джип в угоне уже неделю.
- Это как так, Саныч?
- А так! Угонщики даже номера не сняли. По городу раскатываются – как по хате ходят. Если выяс-нится, что на угнанном джипе через неделю еще и девчонку свистнули – гаишникам вставят во всю длину! Мэр их руками прокуратуры с дерьмом съест.
- Ну наглецы, бляха-муха! – Герасимов аж присвистнул. – Что же это за полудурки?
Вновь запищал телефон.
- Да. – Сашин прикрыл трубку ладонью. – Герасимов, ну-ка давай за Григорьевичем сходи, может съездить к этому грузину понадобится. - Да, да! Я слушаю!
- Это милиция? – послышался в микрофоне мягкий баритон.
- Да, слушаю вас.
- Рубоп?
- Да, да. Говорите.
- А кто у телефона?
- Старший оперуполномоченный Сашин. Слушаю вас!
- Я знаю… я хочу сказать… В общем, я знаю, что вы ищете черный «Патрол»…
- Кто говорит, представьтесь. – Сашин надавил кнопку громкой связи.
- Я не хочу… Я не уверен, что это правильно. Пока. Называйте меня… ну, допустим Василий. – ком-нату наполнил все тот же мягкий баритон.
- Откуда вы знаете, что мы ищем джип?
- Это не важно, гражданин начальник, поверьте мне. И, пожалуйста, выключите динамик. Я не хочу, чтобы нас слышала вся городская милиция.
- Хорошо, Василий. – Сашин, ничуть не удивившись проницательности собеседника отключил гром-кую связь, отметив, как незаметно поднял трубку на параллельном телефоне Герасимов. – Вы хотите со-общить, где находится джип? Я правильно понял?
- Да. Я сначала хотел узнать, как я получу деньги… ну, вознаграждение, вы понимаете?
- Да, для этого есть определенный порядок…
- Мне это не интересно. Я хочу получить деньги и чтобы обо мне никто не знал.
- Так и будет, если ваша информация будет полезной. Кто вы, откуда?
- Вы даете слово, что я получу деньги и останусь инкогнито?
- Послушайте, товарищ! – Сашин начал терять терпение. – Мы что тут, в бирюльки играем?
- Не кричите, пожалуйста. – голос был невозмутимо спокоен. – Если джип сейчас перед моими гла-зами, это совсем не значит, что через пять минут он будет стоять тут же, а через час его не разберут на запчасти. Вы меня понимаете?
- Вполне. – Сашин помрачнел. Он ненавидел, когда в работе начинал присутствовать хотя бы запах шантажа. Однако повлиять на ситуацию он не мог.
- У вас стоит определитель?
- Да. – не стал врать Сашин, глядя на светящиеся прочерки в электронном табло.
- Я звоню из автомата, мой номер не определится!
- Я знаю! – Сашин начал терять терпение. – Так где джип?
- Он стоит прямо передо мной, во дворе.
- Адрес!
- Еще раз. Вы даете слово, что привезете мне деньги и приедете один.
- Да! Деньги вы получите. Но приеду я не один – с опергруппой. Этот джип угнан преступниками. И в одиночку задерживать их я не буду.
- Хорошо. Я вам верю. Пишите адрес…
Завывая сиреной, «Газель» мчалась по улицам города, распугивая легковушки и пешеходов. За несколько метров до въезда во двор микроавтобус притормозил.
- Леша, так, подай чуть вперед. Еще… Стоп. Вот он.
Черный Ниссан стоял в ряду машин, припаркованных во дворе у пятиэтажной хрущевки.
- Так ребята, какие мысли?
- Ну думаю, Саныч, сейчас Коляна отправим вон к той лавочке, где старушки сидят. Старушки – луч-шие друзья людей. Пусть разведает, как-что. Сейчас к машине подходить смысла нет. Задержим с полич-ным. Лучше подождать. С другой стороны, если тачку просто бросили, можно торчать тут до второго при-шествия.
- Мыслишь верно. Коля, сейчас подойдешь к бабушкам. Аккуратно, кося под дурачка, выяснишь, дав-но он тут стоит, кто приехал, где живет и прочее. Аккуратно, ты понял?
- Конечно, Сан Саныч, чего-ж я, лох совсем, что ли?
- Ты, Коля – студент-практикант. А это синонимы. Ну, не обижайся! Давай, действуй. И, юноша, пожа-луйста, не оперируй вашим молодецким слэнгом. Лучше матерись. Все, давай!
Сквозь тонированные стекла следователи наблюдали за неторопливой походкой практиканта. Подойдя к лавочке, он присел рядом с бабушками. Одна из них тут же убрала свою сумку от Колиной ноги на другую сторону лавочки, чем вызвала смех оперативников.
- Вид у Кольки подозрительный! Чисто разбойник и хулиган!
- Так, тихо! – У Сашина запиликал мобильник. –Да!
- Саныч, это Петросян! Вы где? Слушай что! В общем Гронидзе показывает, что у него действительно угнали джип неделю назад от подъезда дома. Заявление он написал в субботу. Но это ерунда! Слушай! Гронидзе, оказывается, живет на одной площадке с девчонкой.
- С какой девчонкой? – Не понял Сашин.
- С Соколовой. Которую ищем. Прикинь! Их квартира здесь. И ее знает, и мать ее, и некоторых сожи-телей.
- Оп-а! Срочно проверь его алиби! Девчонка его знала, поэтому она и села в машину. И машину она знала! Черт! Вот в чем фокус! Ах ты блин!
- Я уже, Саныч! – Петросян говорил торопливо, отчего его речь, искаженная цифровой связью, при-обретала металлический оттенок. – Он улетал в Омск. Все железно. Показания, билеты, бирки ручной кла-ди. Перепроверим через аэропорт. Но я думаю, алиби у него – сто процентов.
- Хорошо. Подробненько допроси, перепроверяй по порту и мигом в контору. Мы отрабатываем джип.
- Удачи!
Коля, минут пять пообщавшись со старушками, неторопливо возвращался. Как бы случайно, проходя мимо джипа, коснулся рукой капота. Сразу за аркой он повернул направо прошел по улице метров десять, пере-шел ее, и только затем, вернувшись, подошел к микроавтобусу.
«Молодец, хватка есть» - с удовольствием отметил про себя Сашин.
- Ну что ж, господа! Редкая удача. Выяснил абсолютно все, даже не верится.
Коля действительно выяснил все. На третьем этаже, в одиннадцатой квартире, проживал некий Артур. Гру-зин. Он и ездил на джипе. Бабушки не знали, что у него есть машина. И вот уже неделю он ставит ее возле дома. Приехал он сегодня, часа в три. Парень приветливый, разговорчивый, торгует на рынке. Бабушки на него не жаловались. Пьяных компаний никогда не собирал, дебоши не устраивал. Правда несколько дней назад там произошел скандал, но ничего криминального не случилось. Жил тихо, спокойно. Иногда к нему приходили молодые люди и девушки. Как выходил из дома они не видели. Значит парень все еще дома. Точнее, это наиболее вероятно. Капот автомобиля был еще теплый. Не сработала также и охранная сигна-лизация машины.
- Хорошо. Свидетели у нас имеются. Вряд ли он после каждой поездки вытирает свои отпечатки. На-ведаемся в гости? – Сашин вопросительно посмотрел на коллег.
- Надо, но аккуратно. – Герасимов вынул табельный ПМ и передернул затвор. – Раскатываться на угнанной тачке в первозданном виде, даже не сняв номера… Гм… Это или сверхнаглость, или парень с головой не дружит.
Бабушки с недоумением смотрели, как пятеро крепких молодых людей, не здороваясь и почему–то ничего не объясняя, вошли в их подъезд. Бесшумно поднявшись на третий этаж, оперативники рассредоточились. Сашин, убедившись, что все на местах, нажал кнопку звонка…ГЛАВА 7
Долбанная торговля… Артур напряженно искал выход из ситуации. Торговля шла не шатко не валко. Одни нищие ублюдки, по часу вертевшие и так и сяк помидоры и в итоге покупавшие полкило. Нет, на жизнь ему хватало. День на рынке, часть дохода – дяде Вахтангу, часть Мансуру – за охрану. На жизнь хватало, на довольно неплохую жизнь. Тем более, не сравнить с нищенским, на грани голода, существованием в родной Грузии, в маленькой горной деревне. На жизнь хватало… Но недавно в этой его жизни появилась Роза, дочь соседа-торговца Армена. Неземной красоты, с большими, карими глазами, идеальной фигуркой. Он был просто ошарашен, когда с ней познакомился. Она обратила на него внимание! Какое это счастье – любовь! Роза, Розочка… После торгового дня он летел к ней на крыльях, с неизменным букетом роз. Но очень скоро Роза дала ему понять, что очень хочет шубу и колечко, небольшое, конечно, но непременно с бриллиантом. Нет, она ни на чем не настаивала… Она была скромна. Но в красивых ее глазах читался во-прос: «Ведь ты меня любишь?». Это было четче и жестче любой просьбы. Он почему-то воспринял это как шутку. Но через день она сказала страшные для влюбленного сердца слова, сказала так, как будто между прочим: «Артурчик, я хочу жить хорошо. И я буду жить хорошо!». Намек был понятен. Она найдет другого – богатого, с деньгами. Артур сказал себе, что нужно стать богатым, причем, чем скорее, тем лучше. Но как? Время играло не на него. С каждой встречей Роза все чаще напоминала о кольце и шубе. Ненавязчиво, смехом, шуткой. Но как-то цепляя за живое. Он вдруг почувствовал, что с каждым днем в ее отношении все больше отстраненности, прохладцы. Что-то нужно делать, срочно! Его лоток не приносил за месяц и пятой части стоимости шубы или кольца. Он начал брать фрукты, орехи, пакеты... Дела пошли получше. Воспря-нув духом, он в этот же вечер словно попал под холодный душ, видя как Роза мило беседует возле дома с приехавшим по делам племянником Мансура Шотой. У Мансура был другой бизнес – крышевание, наркоти-ки. Поэтому Шота, его родной племянник, хотя и был мелкой сошкой, отнюдь не бедствовал. Лучшим под-тверждением был практически новый «БМВ», опершись на который, он мило беседовал с его, Артура, де-вушкой. С его Розочкой. Увидев Артура, Роза потупила глаза, отошла… Шота непринужденно поздоровал-ся, завел разговор о делах, похотливо поглядывая на стройные ножки уходящей Розы… «Уйдет от меня, уйдет к этому ублюдку! Надо заворачивать другой бизнес» – думал позже Артур, тупо уставившись в экран телевизора. Тут же ворохнулась мыслишка подключиться к бизнесу Мансура. «Быстрые, большие бабки!». Но вдруг вспомнив свисающие их открытых дверей «Ауди» тела расстрелянных соплеменников, не поде-ливших что-то с русской бригадой из Топкинского, он сглотнул. «Рискованно, бля!». Он почему-то вспомнил голову одного их парней, наполовину снесенную пулей Калашникова, мозги, бесформенной бурой массой растекшиеся по асфальту…Артура передернуло. «Ну нет, нахрен. Это явно не мой бизнес». Выход подска-зал все тот же телевизор, который впоследствии Артур проклинал не один раз.
-… Те же показатели для мелкооптовой торговли увеличивают прибыль в два-три раза. Причем, уве-личивая оборот продукции, предприятие снижает риск стагнации и, соответственно… - рассуждал умный гость какой-то умной передачи. «Оно!». Артур аж подскочил. «Оптом надо торговать, оптом! Оборот, бабки! Но Ваха не пустит… Ладно, хрен с ним, буду без него. Выйду на ребят из Солнцедарска. Точно! Городок – спутник, хоть и мелкий, но рынок там большой, да и деревень рядом много. Народу - куча! Слушай, друг, там ведь, Ваха говорил, поставщик вроде загнулся недавно! Ёп! Вот это шанс! Все в кучу и удачно. И Ваха знать не будет!». В тот же день он съездил в Солнедарск, удачно договорился с десятком торговцев. По-звонил в Грузию, троюродному брату. Тот немного удивился предложению Артура, но подтвердил, что, мол, вопросов не будет, давай работать. Все в строчку! Оставалась одна проблема – деньги. Много денег! Нуж-но было, минимум, пятьдесят тысяч долларов. Где их взять? Семья отпадает. В Грузии у него одна мать и, наоборот, помогает ей он. Дядя Ваха тоже – ни за что не пустит в крутой бизнес. Начнешь ерепениться – чего доброго отправит домой. За этими рассуждениями его и застал Мансур, толкавшийся на рынке.
- Э-э, парень! Да нет проблем! – услышав осторожные измышления Артура, протянул Мансур. – Хочешь крутые дела завернуть? Молодец! Молодому надо крутиться! Сколько надо, столько будет. Чего в залог дашь?
Он издевательски захохотал, прекрасно зная, что у парня нет ничего более-менее стоящего.
- Ладно парень! Дам денег. Один процент в месяц. На три месяца. Если чего – будем дядю трясти. Смотри, думай.
Еще две ночи Артур провел в размышлениях. «Пятьдесят штук, один процент – пятьсот долларов месяц. Нормально. Туда, сюда. Крутнусь нормально – через два-три месяца верну долг и стану серьезным челове-ком. Роза – моя, навсегда. Да и чувствовать себя буду не как баран. Вахтанг не узнает. Я им все утру нос! Когда раскручусь, Ваха и слова не скажет!».
И он начал. Месяц упорной работы – он вернул двадцать тысяч долларов. Все шло великолепно. Деньги текли. Он купил Розе то, что она просила, введя ее в щенячий восторг. Он купил даже поношенный грузови-чок… Но все рухнуло в один момент. В Солнцедарске сгорел рынок. Однажды ночью какие-то ублюдки с одной спички превратили красивое, современное здание в пылающий факел. В нем сгорели и все его фрук-ты, которые он только что завез, вбухав в них все до копейки. Сгорели и связи, надежды. Полыхало так, что рухнули многотонные перекрытия, раздавив и искорежив все, до чего не добрался огонь… Очередные раз-борки местных, мелких группировок. Когда ему позвонил один из торговцев, у Артура отнялись ноги. Он по-ложил трубку так и не ответив. Он полчаса сидел в кресле, смотря в одну точку. Потом абсолютно бессоз-нательно потянулся к бутылке «Смирновки»… В этот вечер он напился до невменяемого состояния, на-смерть перепугал пришедшего Вахтанга дикими криками и беспричинным хохотом и никак не реагировал на плачущую от недоумения Розу...
Следующие два дня он собирал деньги. Все, что у него было. Распродал на рынке все свои вещи… Вече-ром он сидел, уставившись на скромную кучку долларов, лежащих на журнальном столике. Шесть тысяч восемьсот… Он оставался должен двадцать три с лишним тысячи… Места на рынке у него больше не бы-ло. Хотя, конечно, поклонившись Вахе, он

[шаолинь]

Прочитал только 3 главу - так как читать с монитора не люблю
Написано хорошим, понятным языком

Слышал что есть люди которые пишут сценарии для фильмов - думаю у тебя это может получиться
Хотя книги Марининой тоже покупают.....
Дерзай.....