Раиса:Приглашаем любителей поэзии
на литературный вечер «Поэты в городе»
Свои стихи читают Андрей Сизых, Светлана Михеева, Артем Морс.
Ждем вас в Областной юношеской библиотеке им. И.П. Уткина
по адресу:ул. Чехова, 10
1 марта в 15.00
Вход свободный
21 марта - Всемирный день поэзии. Как его отметили в нашей библиотеке?
Накануне праздника в один из солнечных мартовских дней состоялся литературный вечер «Поэты в городе», посвященный Всемирному дню поэзии. 21 марта этот праздник будет отмечаться уже 12 раз поэтами и теми, кто увлекается поэзией.
Ребят знакомили со стихами иркутских поэтов, представленными в коллективных сборниках «Иркутское время», «Славлю Россию, Иркутск и Байкал», с авторскими изданиями приглашенных поэтов и статьями о молодой поэзии Иркутска на выставке литературы «Поэты в городе и не только».
На встречу с молодежью были приглашены Андрей Сизых, Светлана Михеева и Артем Морс. И не случайно, ведь первая книга. Артема Морса с успехом была представлена читателям именно в нашей библиотеке. Все шесть прошедших лет мы не расстаемся. Андрей Сизых, Светлана Михеева и Артем Морс принимают участие в работе творческой площадки «Поэзия Байкала», которая в день Байкала ежегодно устраивается нашей библиотекой на площади у Драмтеатра. А в читальном зале с аншлагом проходят мастер классы, которые дают литературные мэтры, приглашенные на международный фестиваль поэзии на Байкале для начинающих поэтов.
Так ребята узнали о новых проектах Иркутского отделения Союза российских писателей: «Поэты в городе» и «Международный фестиваль поэзии на Байкале», в которых все приглашенные поэты принимают самое деятельное участие. Потом в тишине авторы читали свои лучшие стихи. Их интонация – без крика и позы, без претензии к жизни, тем более к людям, но зато с пониманием нашей общей судьбы.
Андрей Сизых представил свою новую книгу «Аскорбиновые Сумерки». Где он примеряет на себя маску странника, беглеца, наблюдая полет длинноногих цапель к Китаю. «Нет в мире счастья одного на всех. Но, может, где-то есть миры иные?...» С любопытственным сочувствием слушали автора, отмечая, что те же вопросы, не дающие покоя поэту, волнуют каждого из нас. Очень повезло любителям поэзии. Все желающие получили в подарок книгу с автографом автора.
Поздравляем наших читателей с Днем поэзии!Предлагаем Вам познакомиться с творчеством поэта Андреем Сизых поближе.
Вашему вниманию предлагаем краткую биографическую справку, подборку стихов поэта и статью литературоведа Игоря Панина о новой книге поэта.
Андрей Сизых
Родился в г. Бодайбо Иркутской области. Живёт в г. Иркутске.
Стихи печатались в журналах “Terra Nova” (г. Лос-Анджелес, США), Идель (Казань, РФ), "Дети Ра", "Футурум Арт", "Зинзивер", в альманахах “Иркутское Время ”, "Зелёная лампа" и “Перекрёсток” (г. Иркутск), в “Литературной Газете” и в газете "Литературные Известия" (г. Москва).
Автор двух книг стихов «Интонации» и "Аскорбиновые сумерки". Состоит в Союзе Российских Писателей и Союзе Писателей ХХI Века.
Негромкие звукиНа кулак наматываю корни
Водорослей судеб невезучих.
Ты меня как следует запомни
Компаньон, сокамерник, попутчик.
Не расстрелян по навету, не убитый
Молча молодцами из охранки –
Умер неизвестным, позабытым
Жаворонком, певшим спозаранку.
Только ты один наверно знаешь
Пару строк в моих четверостишьях –
Я читал тебе их, мой товарищ.
Может быть, когда-то повторишь их –
Чуть погромче, чуть смелей и звонче.
Может быть, прочтешь их нашим внукам
В день, когда пройдет беда и порча,
И дадут звучать негромким звукам.
Жаворонки могут возвратиться.
Так весной в других бывает странах –
Возвращаются и напевают птицы
О своих скитаньях неустанных.
***
Тебе сейчас дожить бы до весны,
В нашествии всех бед невыразимых,
Которым всходы так же суждены,
Как рост и созревание озимых.
И жаловаться никому не смей,
И плакаться в жилетное суконство –
Кати вперед, как мудрый скарабей,
Свой груз непоэтического свойства.
Что за спиной? А за спиной – январь.
И, как ни умирай, а жить – охота.
Кто б ни был ты – ты все же Божья тварь,
И Господу нужна твоя работа.
Весна придет! Наступит, как инфаркт,
Взрывая кровь в простуженных сосудах,
И снова будет солнце, будет март,
И будет свет в ее благих посулах.
КРАТКО, О ПРИРОДЕ БУРЯТСКОЙ ПОЭЗИИА.Перенову
I.
В Улан-Удэ, где из любого худого пегаса,
Не задумываясь, сделают горячие бурятские позы,
Проживает очень древняя поэтическая раса,
Не признающая скучной и серой промозглой прозы.
Нет, не подумай чего – специально, буряты поэм не пишут.
Они живут и говорят по-бурятски – одними стихами
С тем, кто диктует им легкие рифмы с небесной крыши.
И, значительно реже и скупо, делятся этим с нами.
С другими, кто не рожден, как они, из околоплодных вод Байкала –
Людьми, сохранившими память о многочисленных предках.
С теми, кто никогда не поймет значенья бараньего сала,
Для возникновения вдохновенья в нейронах и прочих клетках.
II.
Лишь тот, кто с ними, за ужином, пил святое степное вино тарасун
(по-нашему, это яство зовется - забродивший коровий обрат),
Будет, для пожилой и замужней бурятки, как нареченный сын.
Деве, возможно, – законным мужем, а остальной орде – кисло-молочный брат.
(Август 2010 – Февраль 2012 года)
СенькаЮ.З.
Вдохнешь дурман коры сосновой,
И радуешься: это дом!
И понимаешь с полуслова
Живущих с миром ныне в нем.
Снега стоят по подбородок,
А воздух – можно ложкой есть!
Для горожанина – нелегок,
Но уроженцу здешних мест
Добавит сил и лень прогонит.
Какого лешего искать
В иных мирах? Все проворонить,
Похоронить? А жизнь – проста!
Она – вот в этих плоскодонках,
По грудь вмороженных во льду,
В мехах собольих на девчонках,
В унтах, скользящих на ходу,
В дымах печных и в пятистенках,
В седых хребтах Витимских гор.
Но, видно, - не по шапке Сенька,
Раз не вернулся до сих пор…
я перчу омулевый суп...***
я перчу омулевый суп – Байкал
своими невеселыми стишками
и слушают их Острова Ушканьи
старик Ольхон глазастых нерп хурал
как праведный неистовый шаман
выкрикиваю звук в морское ухо
из хладной глубины сзывая духов
но видно я еще не в меру пьян
и там где середина и конец
всего того чего не застит пьянка
гуляет только рыбка голомянка
а не прекрасный голубой тунец
там – в пропасти как в пасти у кита
живет беда – мокра и многорука
и светит мне теперь уже не та –
звезда Надежда а звезда Разлука
(Август 2009 года)
ПопутчицаЯ баловался всякой всячиной,
И вот итог –
Терплю свой срок, судьбой назначенный, -
Ваятель строк.
Была нужда – писать и мучиться,
Шутить и лгать.
Поэзия – моя попутчица,
Увы – не мать.
Но силы нет прогнать нахлебницу –
Из глаз слезу.
И я стихи – зерном, на мельницу
Вины – везу.
Песня последнего боя Ордынский ген – мой паспорт, мой ярлык!
На пользу дан или во вред, не знаю.
Ты с кровью предков в суть мою проник.
Не потому ль свободным быть дерзаю
И туг, и наг, как лука тетива?
Колюч, горяч, как стрелы чингизида.
Сорви да брось – седая голова,
Еще чужою саблей не обрита.
Не все еще законы битв постиг.
Стремлюсь взойти к величью новых истин,
И родины, любимой мной, язык,
Как ястребиный крик, во мне неистов.
Хочу загнать до хрипоты коней,
До пены на боках, до точки бреда!
В канун бессмертья – смерти стать сильней,
Чтоб жизнь была, как песня боя, спета.
Девочка-звездочкаДаше
Ты держишь в руках волшебную трубочку –
Пускаешь мыльные пузыри.
И за что я люблю тебя –дурочку
С необычной музыкой внутри?
Кружатся в тебе разноцветные зонтики,
Пластинки, шарманки и огоньки,
Лед рассекают садовые гномики,
Зимою вставшие на коньки.
Я же ржавею тихо, как старая техника, -
Словно испорченный патефон.
Не влюбляюсь – наверное, превращаюсь в евнуха
При маме твоей – до конца времен.
Износилась сердечная ветошь, и форточкой
Стала прореха в моей груди,
Но Бог наградил меня девочкой-звездочкой –
За беспросветную тьму впереди.
Ливень в степиНа языке забытом хуну
Рассказывает быль полынь.
Дождь заполняет дня лакуну,
Гоня коней по складкам глин.
Сбиваются на небе орды,
Стоглавые драконы, злясь,
На запад вытянули морды,
Боясь, что в пасть набьется грязь.
Кривые сабли косят травы,
Словно заправские жнецы.
Где скачут ливня жеребцы, -
Молниеносные забавы
Творят небесные бойцы.
Бурят-монгольское Перевалами горбатыми вдоль обочины лесов
Вслед за древними бурятами вертит время колесо.
Крутит прожитое задолго, семь столетий до меня,
Над Байкалом вьется радуга, как из прошлого петля.
Сотни диких гордых всадников запад выкрасят в крови,
Вечным боем – вечным праздником – выжгут сосен ковыли.
Золотой ордою солнечной стрелы подожгут закат,
Звезды в черном поле полночи их пожаром догорят.
Между скалами и травами под крылами лебедей
Реки звонками литаврами отбивают бренность дней.
Над курганами с камланием коршун жертвует ветрам
Волю-вольную, преданием будущим богатырям.
Вдоль багульников и ельников под зонты пастушьих юрт
Убегу из понедельников в степь, где кони вольно ржут.
Убегу в страну Чингизову, в эпос прожитых веков,
Из своей страны безжизненной – в край, где дышится легко.
***
Скрипят ледяные канаты,
Вздыхает туманом Байкал
И красная пена заката
Течет в новогодний бокал.
Глоток каберне. На причале,
Копченый зажмурился сиг.
Красивую яхту качает
Листвянка в объятьях своих.
Скулит, уходящий на Север,
Вечерней калиткой сквозняк
И звезды, как брызги, на берег,
Швыряет мороз через мрак.
Байкал рисовал на причале
Глазурью своей – Новый год,
Но вдовами чайки кричали,
Жалея бездомных сирот.
И снова фужер совиньена,
И камень обмерзший в воде,
Прощальным не праздничным звоном,
Ответил стеклянной судьбе.
(08.01.2006г.)
***
Туман, кудрявый пастушок,
Погонит вдаль стада – Саяны
И солнце, желтым заарканит
Лохматых облаков пушок.
В индиговых заплатах день
Покажет джинсовую попу.
Пузырь мороза, тихо лопнув,
Сдуваясь, бризом ляжет в тень.
По черной ленте трактовой,
Машин загавкают моторы
И тонны городского сора
К Байкалу привезут с толпой.
Дымы копченых омулей
Накормят тысячи приезжих
(Глупцам не нужен воздух свежий –
Бесплатный бисер для свиней).
На блюде голубой воды,
Колючки яхт и пароходов,
Как канапе и бутерброды
И мы глазами их едим.
Едим, но не плывем, а жаль.
Байкал достоин этой мессы.
Его восторженная пьеса -
Убогой суете мораль!
(08.01.2006г.)
http://magazines.russ.ru/zin/2011/10/pa19.htmlОпубликовано в журнале:
«Зинзивер» 2011, №10(30)
[b
[b]]Игорь Панин[/b] [/b]
Андрей Сизых. «Аскорбиновые сумерки»
Критика
Андрей Сизых. «Аскорбиновые сумерки»: — М.: «Вест-Консалтинг», 2011.
Каждый поэт живет в придуманном им самим мире. Этот мир может быть очень похож на реальность, или напротив не иметь с ней ничего общего. Все зависит от того, где автор чувствует себя в персональной тарелке, где ему удобнее, проще, вольготнее, где, наконец, он имеет возможность самовыразиться в полной мере.
Так жители мегаполиса, предпочитающие обычную прогулку телевизору или Интернету, единые в своем стремлении, выбирают различные способы релаксации: одним вполне достаточно неспешно пройтись по многолюдным улицам, подышать гарью, другие обязательно найдут тихий сквер с голубями и фонтаном, а третьи вообще отправятся в полузапущенный лесопарк.
Мир Андрея Сизых равноудален и от реальности, и от фантасмагории. Он находится между действительностью и вымыслом, кренясь, будто корабль, то в одну, то в другую сторону, но при этом не отклоняясь от заданного курса. Причудливая смесь реализма с постмодернизмом, ставшая вполне обыденным явлением, нисколько не утомляет и не напрягает:
Свой путь земной пройдя до середины,
Я очутился на краю земли,
Где море желтое,
где строят хунвейбины
Дороги, новые дома и корабли...
Одна из основных тем книги — это повествование о суровом северном крае, в котором поэту неуютно и тоскливо, где благие намерения застывают на лету, подобно плевку в жестокий мороз. Конечно, о том же самом Иркутске можно написать совершенно иначе, чем делает это Сизых, но в данном случае, как говорится, автору видней:
В моем городе сером и блеклом,
Ощетинившемся глухотой,
Дождь колотится в двери и окна
Целлулоидной банкой пустой...
Горькая самоирония, присущая многим стихам Сизых, воспринимается вполне органично, как само собой разумеющееся. Он не воздевает руки к небу, не скатывается в дешевую патетику и не требует жалости к себе, но жестко (иногда кажется, что и зло) говорит о безрадостном житье-бытье:
я перчу омулевый суп Байкал
своими невеселыми стишками...
Это не означает, что в его жизни не происходит радостных событий, просто он не считает нужным писать о них. Ему гораздо интереснее рассказывать о том, что болит и не отпускает. Здесь, конечно, при¬сутствует и своего рода самотерапия, и подсознательная надежда на то, что удастся заговорить свою боль, как в детской поговорке, спрятав лицо в собственных ладонях:
И тоскую, уткнувшись лицом в песок Золотого омута Ойкумены...
Тоска вообще довольно часто и в больших дозах встречается в этой книге. Недаром одно из стихотворений называется «Тоска на пути в Тоскану», которое, в свою очередь, входит в цикл «Бег за море». Скитания манят автора, влекут его, переносят в другие эпохи, в мифы:
и такая Итака, когда море так серо
и безлюдно не видно судов и пловцов,
разве может быть домом героям Гомера?
Очевидно, что и «Итака» лирического героя не вполне отвечает его эстетическим требованиям. Отсюда мысли о бегстве. С одной стороны, он резонно замечает:
здесь же тесно и пресно потому
я стою и курю
не спеша уезжать в пустоту
искривленных зеркал...
Но тут же противоречит самому себе:
Я в перспективу улиц побегу
И сгину в миг их полного суженья.
В итоге приходит к выводу, что
...жизни иной настоящей,
За пределами области нет.
Кажется, что он еще колеблется, примеряет на себя маску странника, беглеца, наблюдая полет длинноногих цапель к Китаю. Но итог очевиден, несмотря на все мечтания, оказавшиеся (как это обычно и бывает) бесплодными:
Все роешь землю носом,
все врешь себе и врешь,
Что за море матросом
когда-нибудь уйдешь.
Невозможность изменить свою судьбу, вырваться из цепких лап Родины сказывается в итоге на самооценке:
не поднявшийся к звездным высотам
Андрей-воробей.
Да и как тут поднимешься, когда мало кого интересует не только дальнейшая судьба поэзии, но и самой шестой части земли?
Экзамен, длящийся уж скоро
полстолетья, —
Борьба за выживание. Авось
И Родину смогу переболеть я...
Но «переболеть» Родину — архисложная задача. Мало кому это удается в принципе. И основное условие здесь — бегство с этой самой Родины. Но бегство невозможно. Остаются обязательные рефлексии и надежда. Лирический герой утверждает:
и светит мне теперь уже не та —
звезда Надежда, а звезда Разлука
А, между тем, спасение здесь, рядом — в дочке-«звездочке», данной Богом в награду «за беспросветную тьму впереди». В любимой женщине, которой можно признаться:
но ты меня не кинула не сгинула и мне
чтоб выжить этих стимулов
достаточно вполне
В последнем разделе книги, красноречиво называющемся «Выход» и включающем в себя всего одно стихотворение, сказано, пожалуй, главное, разом дающее ответы на многочисленные вопросы, которые могут возникнуть по ходу чтения основного корпуса книги:
Бессмысленно белить известкой снег,
Фундамент класть под стены ледяные —
Нет в мире счастья одного на всех.
Но, может, где-то есть миры иные?
Две трети прожито... Но я ищу ответ.
И вопреки цинизму и безверью,
Уверовал, что благодатный свет,
Мне будет явлен за последней дверью.
Я обретаю в этом смысл и дух,
И тайный страх, и явную надежду,
Что все, кого люблю, в одном из двух
Миров живут, а не застряли между...
Это уже говорит не столько поэт, сколько обычный человек. Или — выразимся точней — поэт, который наступает на горло собственному пессимизму. Вся эта книга — пример борьбы с самим собой, со своими страхами и «заскоками». И здесь Сизых все-таки делает выбор в пользу одного из миров — того, в котором живут дорогие ему люди. Но это, разумеется, не отменяет других его стихотворений, застрявших между мирами. Они все равно остаются с ним, словно фрагменты биографии.
Можно было рассказать о богатом техническом арсенале автора, отметить хорошее владение словом, оригинальные рифмы, метафоричность фраз. Чтобы не расточать обязательные в таких случаях похвалы, я промолчу. Будем считать, что обо всем этом я подробно написал.
Меня, в первую очередь, интересовало другое. Техничных поэтов сегодня в избытке, а вот тех, чьи стихи отличались бы человечностью, заставляли думать о самом насущном, — гораздо меньше. Андрей Сизых принадлежит как раз ко вторым. С любопытственным сочувствием читал я эту книгу, отмечая, что автора волнуют те же самые вопросы, которые не дают покоя и мне самому. А это для меня является одним из главных критериев качества текстов. Если есть обратная связь — значит, настоящее, живое. Достойное.
Игорь ПАНИН